На горизонте в ночном небе засияло пятно света. Вайнетт был единственным городком в округе, стадион колледжа которого имел освещение, и его жители чрезвычайно гордились этим.

Все болельщики из близлежащих городков съезжались сюда вечерами по пятницам посмотреть игру команды Вайнетта, когда занятия в их собственных школах заканчивались. Поскольку сегодня был день встречи выпускников, да еще команда «Вайнетт Бронкос» играла с прошлогодними чемпионами региона, народу собралось больше обычного. Далли припарковал «Эльдорадо» на улице в нескольких кварталах от стадиона.

Он не говорил ничего, пока они шли по тротуару, но, дойдя до школы, сунул руку в карман темно-синей куртки, с виду совершенно новой, и извлек пачку «Мальборо».

— Сигарету?

— Не курю. — Ее голос прозвучал натянуто, с неодобрением, совсем как у мисс Чандлер, когда она объясняла правила употребления двойных отрицаний. Ей хотелось вернуть свои слова назад и сказать что-нибудь вроде: «Конечно, Далли, с удовольствием. Почему бы тебе не прикурить одну для меня?»

Холли Грейс заметила кое-кого из их друзей, направлявшихся на стоянку для автомашин, и кивнула парню, которому отказала в свидании на этот вечер. Она видела на других девчонках новые шерстяные юбки и первоклассные платья, купленные специально для этого случая, и лакированные туфельки на низком квадратном каблуке с большими бантами поперек носка. На Холли Грейс была черная плисовая юбка, которую она носила в школу раз в неделю, начиная еще с ее юниорского года, и плиссированная хлопчатобумажная блузка. Холли обратила внимание, что все другие парни держали своих подружек за руку, а Далли упорно держал свои руки в карманах спортивных брюк. «Не надолго, — с горечью подумала она, — еще до наступления темноты эти руки будут на мне».

Они присоединились к толпе, плывущей с автостоянки в сторону стадиона. И зачем она сказала, что пойдет с ним? Зачем сказала «да», прекрасно догадываясь о желаниях этого всем известного Далли Бодина, чего только не повидавшего на своем веку?

Они остановились у стола, за которым «Пеп-Клаб» организовал продажу огромных желтых хризантем с крошечными золотыми футбольными мячами, болтавшимися на, коричневых и белых ленточках. Далли, повернувшись к ней, нехотя спросил:

— Хочешь цветок?

— Нет, спасибо. — Голос эхом отозвался в ее ушах, такой холодный и надменный.

Он остановился так неожиданно, что парень, шедший сзади, уткнулся ему в спину.

— Думаешь, я не могу себе позволить это купить? — насмешливо спросил он вполголоса. — Думаешь, у меня не хватит денег на этот паршивый трехдолларовый цветок? — Он извлек потертый коричневый бумажник, изогнувшийся по форме бедра, и шлепнул пятидолларовую бумажку на стол. — Беру один, — сказал он миссис Гуд, консультанту из «Пеп-Клаба». — Сдачи не надо. — Он протянул хризантему Холли Грейс. Два желтых лепестка мягко опустились на манжету ее блузки.

Что-то сработало у нее внутри. Она оттолкнула цветок и сердитым шепотом ответила на его выпад:

— Приколи его сам! Ты ведь для этого купил его, не так ли?

Поэтому можешь начинать лапать, не дожидаясь танцев!

Холли Грейс замолчала, испугавшись собственного взрыва, и сжала свою руку с такой силой, что ногти вонзились в ладонь.

Она стала молча молиться, чтобы Далли понял ее чувства и улыбнулся своей мягкой улыбкой, одной из тех, которые посылал другим девчонкам. Холли хотела, чтобы он сказал, что пригласил ее совсем не ради секса, что она нравится ему так же, как и он ей, что не винит ее в проделках Билли Т.

— Не возьму я от тебя это дерьмо!

Он сердито отбросил цветок, повернулся спиной к стадиону и зашагал по улице прочь.

Холли Грейс смотрела на цветок и ленточки, валявшиеся в пыли. Когда она присела, чтобы поднять его, мимо промелькнула Джоани Брэдлоу в своем светло-коричневом джемпере и темно-коричневых туфельках без каблуков от Капеццио. Джоани буквально кидалась на Далли весь первый месяц занятий в школе. Холли Грейс довелось однажды услышать, как та посмеивалась над ним в туалете:

— Знаю, что он водится с плохой компанией, но, ей-богу, он такой красавчик! Я на испанском уронила карандаш, а он поднял его, так я, ей-богу, подумала, что помру на месте!

Страдание свернулось внутри ее в плотный комок, пока она стояла так в одиночестве, с грязным цветком в руке, теснимая толпой назад, к стадиону. Кое-кто из одноклассников окликал ее, Холли Грейс отвечала ослепительной улыбкой и бодро махала рукой, словно она просто ждала здесь своего парня, который отлучился только на минутку, чтобы заскочить в туалет, и вот-вот вернется. Ее старая плисовая юбка свисала с бедер, словно занавес, и даже сознание, что она самая красивая в старшем классе, не могло улучшить ее настроения. Что проку в красоте, если у тебя нет хороших шмоток и все в городе знают, что вчера твоя мамочка просидела большую часть дня на деревянной скамье в окружной конторе социального обеспечения?

Холли Грейс понимала, что больше не в силах продолжать стоять здесь с этой глупой улыбкой на лице, но в одиночестве пойти на трибуны в этот традиционный вечер встречи она тоже не могла. О возвращении в меблированные комнаты Агнес Клейтон, пока все не рассядутся, тоже не могло быть и речи. Дождавшись момента, когда никто не смотрел в ее сторону, она прошмыгнула вдоль стены здания, а потом ринулась внутрь через дверь рядом с механической мастерской.

Спортивный зал был пуст. Свет от забранных сеткой ламп, висевших под потолком, отбрасывал полосатые тени, проходя через навес из коричневых и белых транспарантов, сделанных из креповой бумаги и мягко свисавших с перекладин в ожидании начала танцев. Холли Грейс прошла внутрь. Несмотря на развешанные украшения, в зале остался запах десятков уроков физкультуры и соревнований по баскетболу, пыли и старых тапочек. Ей нравились уроки физкультуры. Холли Грейс была одной из лучших спортсменок школы, первым кандидатом в команду. Ей правился этот спортзал, потому что в нем все были одеты одинаково.

Ее напугал воинственный голос:

— Ну так что, отвезти тебя домой, ты хочешь этого?

Обернувшись, она увидела Далли, привалившегося к центральной стойке в дверях спортзала. Его длинные руки неподвижно свисали вдоль туловища, лицо было хмурым. Она заметила, что его брюки слишком коротки и из-под них примерно на дюйм видны темные носки. Вид плохо подогнанных штанов несколько улучшил ее настроение.

— А ты хочешь? — спросила она.

Он пошевелился:

— Так хочешь или нет?

— Не знаю. Может быть. Я думаю.

— Если хочешь, чтобы я отвез тебя домой, так и скажи.

Она пристально разглядывала свои руки, державшие хризантему; сквозь пальцы свешивалась перепачканная белая ленточка.

— Почему ты пригласил меня с собой?

Далли ничего не сказал в ответ, и она, подняв голову, взглянула на него. Он пожал плечами.